Следующий случай из такой же однократной терапии я хотел бы привести. Я работал на регламентированном по времени приеме – 1 час. Мне повезло, что время было не ограничено часом – это был последний пациент. Если бы оно было ограничено, ничего бы не произошло. Транзитом через Москву ехали люди с больным 10-ти летним мальчиком. Пришли они на прием, и у них в этот же день был билет на самолет, т.е. условия были такие: вот вам мальчик, вот вам семья и вечером билет на самолет. Присутствует вся семья: мать, отец, девочка 5-ти лет и мальчик 10-ти лет. Пациент: мальчик с генерализованными тиками, состояние близкое к синдрому Жиль-Делятуретта. Живут они где-то в районе Предуралья, без телевизора, люди очень бедные, но красивые, достойные, хорошо одетые. Мальчик в настоящий момент получает 6 мг. галоперидола. У детей обмен идет быстро и дозы они дают достаточно большие. Никаких побочных явлений нет. Я просто работал с такими больными (с Жиль-Делятуреттом) и мы делали дискретно, через день, чтобы препарат вывелся, по 200 мг. реланиума и в течении длительного времени, вплоть до легких нарушений сознания, и только в таких случаях эти генерализованные судороги начинали отступать, а длительность курсов была 1,5 месяца  ¾ это вроде бы очень серьезное расстройство. Однако, что из себя представлял этот мальчик? Мальчик не очень-то походил на больного с синдромом Жиль-Делатуретта, потому что все-таки какая-то дегенеративность у этих пациентов бывает. Этот же мальчик производил впечатление очень живого, быстрого, способного, моторно-ловкого, увлекался футболом (а для этого нужно быть разносторонне координированным), с большой скоростью переработки информации, все схватывающим мгновенно. Вот такой мальчик ¾ и 3 часа времени. Я, естественно, нахожусь в панике, потому что проблему себе представляю, возможные трудности ¾ тоже, а делать что-то надо. Естественно, начинаю смотреть в глаза. Глаза у него открытые, доверчивые. Я начинаю с ним беседовать с отзеркаливанием, потому что мальчик ¾ с откровенным базисным доверием, и даже больше ¾ это проявляется с ходу. Моментально происходит перенос (это чувствуется в контакте): у мальчика появляется буквально настоящая, яркая любовь. Видя это, я для скорости (так как у меня другого выхода нет) начинаю погружать мальчика в эриксоновский транс, по методике, которую он разработал для своей дочери: проработка представлений в разных модальностях и в трех рядах. Это известная вещь, которая используется для самогипноза. Мальчик сразу же свободно погружается в этот транс, происходит очень сильный контрперенос, я бы сказал «любовный». В трансе, не успев даже выяснить из-за ограничения времени анамнез, мне надо было уменшить его тики, надо было его расслабить: я трогал его тело, тело расслаблялось, тики начинали проходить. Он, кстати, был атипичный пациент с синдромом Жиль-Делятуретта: не было вокальных судорог, был лишь только тремор в руках. В процессе некоторого углубления транса остался лишь тремор век, который вскоре прошел. Как только состояние стабилизировалось, в беседе выявилось, что тики появились после рождения сестры, на которую переключилось все внимание родителей. Мальчику казалось, что его никто не любит, ему было грустно. В этом состоянии было проведено мотивированное внушение (Бехтерев): «Папа тебя любит, ты у него единственный сын, и ты много рассказывал, сколько он тебя всему научил и продолжает учить.» После этого мальчик был постепенно выведен из транса. Тики не возобновились. Следующей частью сессии была семейная терапия. Родителям, в особенности отцу, даны были жесткие инструкции по поводу возобновления тесных контактов с мальчиком, таких как совместные походы на рыбалку, подготовка дров на зиму и т.п. Было предложено позвонить и сообщить о состоянии мальчика. Был один звонок через три месяца: тики не возобновлялись.